Холодным зимним утром 1981 года смуглый темноволосый молодой человек остановил машину у небольшого здания на шоссе Лондон-Норвич в Снеттертоне и, помедлив секунду, направился к двери. Чтобы добраться сюда, он проехал полмира, но это было только начало долгого пути…

Бразилец в Англии

Молодому человеку скоро должен был исполниться 21 год, звали его Айртон да Силва, а прибыл он в Англию из Бразилии. Дверь, которую он открыл, вела в офис Ральфа Фэрмина – владельца сильнейшей в Англии гоночной команды Формулы-Ford – Van Diemen. Почти все молодые британцы, бредившие в те годы лаврами Джима Кларка и Джеки Стюарта, рано или поздно обязательно стучались в эту дверь. Да и не только британцы: В последние годы здесь перебывало немало юношей, чьими кумирами были земляки Хуан Мануэль Фанхио и Эмерсон Фиттипальди. Причем с каждым годом латиноамериканцев становилось все больше: Пасе, Морено, Боэзель. Айртона, как оказалось, в Снеттертоне уже знали.

“Помню, когда в 77-м у нас гонялся бразилец Шику Серра, он постоянно говорил о парне по фамилии Сенна, – вспоминает Ральф. – “Он приедет, обязательно приедет”, – повторял Серра. Через пару лет Айртон действительно приехал. И когда он впервые переступил порог моего офиса, я уже достаточно знал о нем. Шику все уши прожужжал мне о том, как хорош Сенна. Несмотря на это, при первом знакомстве Айртон показался мне чересчур самоуверенным. Но уже через десять минут я понял, что это не была пустая самонадеянность. Этот парень точно знал, что и как ему

нужно делать, чтобы стать чемпионом”.

Они договорились, что Айртон попробует свои силы во всех трех британских чемпионатах Формулы-1600, проводимых Королевским автоклубом и судоходными компаниями P&O и Towsend-Thoresen. Айртон снял для себя и своей молодой жены Лилиан жилье к югу от Норвича и начал потихоньку приспосабливаться к новому для себя миру. Те первые месяцы оказались, наверное, самыми сложными в его жизни. Он еще плохо говорил по-английски, к тому же теперь ему пришлось привыкать ко множеству новых для него вещей: машинам (причем как гоночным, так и дорожным – с правым рулем), трассам, даже: к новому имени. По настоянию отца, с боем отпустившего сына в Европу, Айртон да Силва выступал в гонках под девичьей фамилией своей матери – Сенна. Но англичанам и это имя показалось слишком сложным, и в команде его окрестили просто Гарри. К новому прозвищу Айртон привык быстро. А вот с гонками и преодолением языкового барьера все оказалось куда сложнее. Хотя, надо отдать ему должное, первое давалось Гарри куда легче второго.

“Опыт картинга, конечно, сильно помог мне, но в основном это касалось лишь езды в толкучке, – вспоминал потом Сенна. – В этом Ф-Ford и картинг похожи. Но основы управления “формулой” все-таки слишком сильно отличаются от карта”. Чтобы привыкнуть к новой машине и незнакомым трассам, потребовалось время. И 1 марта на своей первой в жизни гонке в Брэндс-Хэтче Гарри квалифицировался в середине стартового поля, а на финиш приехал пятым, позади обоих своих партнеров по Van Diemen. Во второй гонке в Тракстоне Сенна был уже третьим. Но как только Формула-1600 вернулась на уже знакомую ему трассу в Брэндс-Хэтче, Гарри одержал свою первую победу.

“Гонка проходила в дождь, – вспоминает его механик Падди Пеллен. – И уже сразу после старта стало понятно, что сегодня Сенне не будет равных. А когда он наконец пересек первым финишную линию, ко мне бросилась его обезумевшая от счастья жена Лилиан. Эта хрупкая девушка была в таком экстазе, что едва не оторвала меня, здорового мужика, от земли. А вообще она была очень даже ничего: и отлично готовила. Помню, она пекла по какому-то особому бразильскому рецепту просто восхитительные банановые пирожные и приносила их нам в боксы. Поверьте, ничего вкуснее я в жизни не пробовал:”

“Лилиан говорила по-английски еще хуже Сенны. Но она была соблазнительной девчонкой, с та-акими формами и истинно бразильской задницей, что когда она прогуливалась по паддоку, не было ни одного мужика, который бы не остановился поглазеть на нее, – соглашается с Падди фотограф нашего журнала Кит Саттон, именно с той самой дождевой гонки начавший работать личным “фотолетописцем” Айртона. – В Тракстоне Сенна сам подошел ко мне и предложил поработать на него. Ему нужны были фото с гонок для бразильской прессы и поиска спонсоров”.

“Я возвращаюсь в Бразилию…”

С каждой гонкой он ехал все быстрее и быстрее. Но больше всего поражало, насколько точно он уже в столь юном возрасте оценивал свои возможности. “Однажды после тестов он заявил мне: “Я мог проехать на две десятых быстрее здесь и отыграть еще три в этом повороте. Но я не стал этого делать, ведь сегодня только тесты. В квалификации же я проеду на пять десятых быстрее”, – вспоминает Пеллен. – И действительно, он проехал ровно на полсекунды быстрее. Удивительно, но он всегда точно знал, сколько он может еще прибавить”.

Кроме того, уже тогда в Айртоне начали проявляться те качества, что потом так восхищали поклонников и раздражали недоброжелателей в Ф-1: агрессивный, порой взрывной характер (достаточно вспомнить мартовскую гонку в Снеттертоне, где он едва не подрался со своим партнером по команде Энрике Мансиллой после того, как аргентинец подрезал его на трассе) и удивительное умение ездить в дождь.

“Однажды в Снеттертоне я смотрел гонку Ф-1600, – вспоминает тим-менеджер командыVan Diemen Ф-2000 Денни Рашен. – Сенна лидировал, он шел всего на несколько ярдов впереди преследователей. Но тут пошел дождь, и на следующем круге он опережал остальных уже… на полкруга. “Бог ты мой!” – сказал я себе и тут же пошел познакомиться с ним. Я предложил ему на следующий год пересесть на “Ф-2000″, пообещав “полный пакет”, европейский и британский чемпионаты, всего за 10 000 фунтов – сущие гроши, по сравнению с тем, что платили другие гонщики”.

“Помимо потрясающего умения контролировать машину на мокрой трассе, Айртон всегда великолепно стартовал, – продолжает Ральф Фэрмин. – Как только загорался зеленый светофор, он тут же выигрывал несколько метров. Кроме того, на первых же кругах, пока другие раскачивались, выбирая свой темп и прогревая резину, он показывал лучшие круги и фактически выигрывал гонку. Уже где-то к середине сезона и я, и Падди точно знали: перед нами будущий чемпион мира”.

В последний день августа Айртон, тремя неделями раньше выигравший первенство RAC, одержав свою 12-ю победу в сезоне, за этап до конца выиграл и чемпионат Towsend-Thoresen (в P&O Гарри проехал лишь одну гонку). Он стал первым бразильцем, сумевшим за один сезон выиграть сразу два чемпионата британской Ф-Ford. После церемонии награждения диктор по автодрому Брайан Джонс подошел к Сенне с микрофоном: “Ну что, Айртон, ты блестяще выступил в Ф-1600, теперь тебя ждет дорога наверх, в Формулу-3?” “Нет, – ответил Сенна. – Я завязываю с гонками и возвращаюсь в Бразилию:”

Айртон и сам был безумно расстроен таким поворотом событий, но что ему оставалось делать? Отец, который финансировал его весь этот сезон, отказался давать деньги на следующий и требовал вернуться в Бразилию, взяться наконец за ум и окончить университет. Своих сбережений у Сенны не было, и дальше жить в Англии, а тем более выступать в гонках было не на что. Со спонсорами же в Бразилии в те годы было неважно: в Латинской Америке разразился грандиозный экономический кризис. Курс боливийского песо за один только год упал более чем в тысячу раз. Да и в самой Бразилии богатые даже не плакали, а рыдали – страна увязла в 100-миллиардных долгах. Какие уж тут автогонки! В общем, осенью 1981 года бразильский д’Артаньян, потерпевший к тому же очередное, уже четвертое фиаско на чемпионате мира по картингу в Парме, возвращался в свою заморскую “Гасконь” самым несчастным человеком на свете, в отчаянии даже отказавшись от участия в фестивале Формулы-Ford в Брэндс-Хэтче. И быть может, мир так никогда бы и не услышал о человеке по имени Айртон Сенна, если бы тогда, зимой 81-го, судьба все-таки не сжалилась над ним.

Назад в будущее

“С октября по февраль я аккуратно помогал отцу в его бизнесе, но все эти месяцы грезил Англией и мечтал вернуться в гонки”, – вспоминал потом Сенна. То ли Айртон в конце концов сумел убедить отца, то ли Милтону да Силва просто надоело видеть постоянную грусть в глазах сына, но через пять месяцев он наконец сдался и предоставил Айртону возможность самому решать свою судьбу, а тот, естественно, тут же выбрал гонки. Затем был небольшой семейный совет, на котором родители благословили бразильца на подвиги (“Я просто сумел убедить их, что в мои гонки вложено уже слишком много денег, а вернуть их я смогу, только попав в Формулу-1″, – шутил потом Айртон), и через несколько дней он уже вновь летел через океан, навстречу своим будущим победам.

На этот раз он приехал в Англию уже один, без Лилиан: незадолго до его возвращения в Европу они разошлись. “Она была из очень хорошей семьи, привыкла к комфорту и прислуге и оказалась абсолютно не готова к роли домохозяйки в нашем доме в Норфолке”, – с горечью признался Сенна после развода. Впрочем, злые языки потом уверяли, что Лилиан просто надоело, что Айртон уделял ей меньше внимания, чем своим машинам.

После блестящей победы в Ф-1600 перед Айртоном открылось множество путей. Его приглашали к себе команды Ф-Ford 2000, Ф-3 и даже Ф-2: “Приглашение в Формулу-2, конечно, польстило моему самолюбию. Но там гоняются заводские команды, и очень много зависит от машины и мотора. Если ты не попадешь “в масть”, можно загубить всю карьеру, – не по годам здраво рассуждал Сенна. – Формула-3 – более соблазнительный вариант: машины там примерно равны. Но чтобы добиться успеха в “трешке”, нужно предварительно намотать на тестах много километров, а времени на это у меня нет. Остается Ф-Ford 2000:” Приняв решение, Айртон, недолго думая, отправился к Денни Рашену и, подписав контракт с его командой Rushen Green Racing, с первой же гонки начал громить своих соперников.

Шесть первых гонок британского чемпионата он закончил со 100-процентным результатом: шесть побед, шесть поулов и шесть “быстрейших кругов”. Особенно замечательной была его победа 9 апреля в Снеттертоне. Айртон, как обычно, вырвался вперед со старта, но тут позади произошел завал. За круг судьи не успели до конца расчистить трассу от гравия и обломков. Сенне пришлось проехать прямо по ним, после чего он вдруг резко сбросил скорость и откатился секунд на двадцать назад. “Мы подумали, что он вернется в боксы, – вспоминает Рашен. – Но не тут-то было”.

Гонку возглавил партнер Сенны по RGR Кенни Эндрюс. “Я выигрывал у Сенны секунд 15, едва различал его в зеркалах и уже начал было верить в победу, – вспоминает Кен, – но вскоре он догнал и обошел меня”. И только после гонки Рашен и Эндрюс узнали, чего на самом деле стоила эта победа Сенне. Когда в начале гонки он наехал на обломки, один из них повредил передние тормоза, и всю оставшуюся гонку на его машине работали только тормоза задних колес. Поэтому-то он и потерял вначале двадцать секунд, пока привыкал к новым “особенностям” своего автомобиля, но затем даже на покалеченной машине сумел выиграть гонку.

Удивительно, но если в Бразилии Сенна постоянно мечтал об Англии, то теперь в Европе ужасно скучал по родине, особенно весной и осенью. Теплолюбивый бразилец никак не мог до конца приспособиться к холодному климату Туманного Альбиона. Он никогда не садился в машину, не разогрев предварительно свои перчатки и балаклаву на радиаторе, ненавидел ранние тесты, потому что никак не мог заставить себя холодным утром вылезти из теплой кровати. Порой он просто ненавидел Англию с ее вечными туманами и мечтал о жарком солнце Бразилии. Но деваться было некуда, ведь только через сито английских гонок он мог пробиться в Формулу-1. И с каждым днем он шаг за шагом приближался к своей мечте.

Еще в конце марта, по совету Саттона, Сенна разослал менеджерам команд Ф-1 небольшие пресс-релизы о себе. И вскоре начали приходить первые отклики. Айртоном всерьез заинтересовались Рон Деннис, Фрэнк Уильямс, Берни Экклстоун и Алекс Хокридж. Последний даже предложил бразильцу сесть за руль Toleman уже следующей весной. Но Сенна не спешил, он еще не чувствовал себя готовым к дебюту в Ф-1. К тому же его не прельщало начинать карьеру в команде-середняке, каким тогда была Toleman. “Я не хотел просто стать еще одним пилотом Ф-1, – говорил Сенна. – Я хотел быть победителем, и надеялся получить машину, которая позволила бы мне выигрывать гонки”.

Впрочем, была у Айртона и еще одна мечта – побить в Ф-1 Нельсона Пике, который еще в Бразилии взбесил юного да Силву своим пренебрежительным высокомерным отношением. “Однажды я обязательно побью этого ублюдка”, – заявил как-то Айртон Рашену. А в другой раз задумчиво спросил у Денни: “Как ты думаешь, кто из нас лучший гонщик: я, Шику Серра или Нельсон Пике?” “Ну, не знаю”, – замялся Рашен. И Айртон ответил сам: “Знаешь, у меня огромное преимущество над ними обоими, ведь я занимаюсь картингом с четырех лет!”

В свои 22 он действительно занимался картингом уже 18 лет. И этот сезон стал последним для Сенны-картингиста. После очередного провала на чемпионате мира в шведском Кальмаре, где у него лопнула шина, Айртон завершил свою картинговую карьеру. Впрочем, шведская неудача в том сезоне оказалась для Сенны лишь неприятным исключением. В целом, 1982 год бразилец завершил еще лучше, чем предыдущий. Одержав 21 (!) победу в 27 гонках, Айртон выиграл и британский, и европейский чемпионаты Формулы-Ford 2000, а в середине ноября в Тракстоне сел за руль Ralt Формулы-3 команды Дика Беннеттса. “Эта гонка была очень важна для меня, – вспоминал Сенна. – Формулу-3 тогда показывали по британскому телевидению, и при благоприятном результате она могла очень помочь мне собрать бюджет на следующий сезон”. Результат первой гонки превзошел даже самые радужные прогнозы. Поул-позиция, быстрейший круг в гонке, лидирование со старта до финиша, победа – таким получился дебют Гарри в британской Ф-3, его последней ступени на пути в Ф-1.

На пороге

В 1983 году Сенна подписал контракт с West Surrey Racing – одной из сильнейших команд британской “трешки” и начал новый сезон в уже привычной роли главного фаворита. Однако здесь он впервые за три года в Англии встретил серьезное сопротивление. Человеком, который смог на равных противостоять юному Бразильскому Волшебнику, оказался будущий пилот Ф-1 и чемпион мира в гонках спортпрототипов англичанин Мартин Брандл, выступавший тогда за команду Ф-3 Эдди Джордана. Подоплека этого противостояния усугублялась еще и тем, что Джордан стал первым, кто год назад усадил Сенну (причем совершенно бесплатно) в машину Ф-3, но после того как Айртон выбрал WSR, затаил на бразильца обиду и только и мечтал о том, чтобы не дать ему выиграть титул.

Чемпионат вроде бы начался для Сенны лучше некуда. И хотя победы теперь давались ему куда тяжелее, чем в Формуле-Ford, Айртон продолжал выигрывать одну гонку за другой, иногда совершая для этого маленькие чудеса. Так однажды в Сильверстоуне Сенна сумел дважды обойти Брандла в Stowe, а затем в Becketts: по внешней траектории. “Это было невероятно! Он был уже двумя колесами на траве, но упрямо несся вперед”, – вспоминает схватку с Сенной в Becketts Мартин. Выиграв девять первых гонок, Айртон побил рекорд Пике, одержавшего в 78-м восемь побед подряд. Но затем последовала полоса неудач. Причем, как позднее и в Ф-1, Айртона подводила его чрезмерная нацеленность на победу. Для Сенны не существовало других мест, кроме первого, и в своем стремлении к победе он часто переходил грань разумного риска.

“Я втолковывал ему, что выиграть все гонки невозможно и иногда лучше довольствоваться вторым местом, чем вообще не получить ни одного очка, но все впустую”, – сетовал Дик Беннеттс. В итоге за сезон Сенна лишь дважды финишировал вторым, зато в шести гонках вообще не смог добраться до финиша. И хотя он одержал больше всех побед, за этап до конца чемпионата вперед с преимуществом в одно очко вышел Брандл, который хоть и выиграл меньше гонок, зато стабильно набирал очки там, где Сенна сходил с трассы. Но финиш сезона все-таки остался за бразильцем.

Сначала уверенно выиграв последнюю гонку британской Ф-3 в Тракстоне, Айртон обошел-таки Брандла в чемпионате. Затем была блестящая победа в Гран При Макао, где Сенна, в ночь накануне тренировок прилетевший с тестов Brabham, на совершенно незнакомом городском кольце более чем уверенно выиграл обе гонки, побив абсолютный рекорд трассы. Потом Сенну ждали бесплодные переговоры с Экклстоуном, Деннисом и Уильямсом, очередные тесты Toleman в Сильверстоуне, на которых он почти на секунду перекрыл время Дерека Уорика, и восторженная характеристика Рори Бирна: “Он великолепен! Нам просто необходимо заполучить его”.

В начале ноября 1983 года темноволосый молодой человек остановил машину на одной из улиц в центре Лондона и, помедлив секунду, направился к двери небольшого офиса команды Ф-1 Toleman. За этой дверью безвестного бразильца ждала всемирная слава. Но пока это было только начало.