Когда начинали, мы все были одной средой. Много выступали вместе, жили в какой-то консолидации. Это сейчас, если пересечься где-то с кем-то, значит, у товарища по профсоюзу хлеб отобрать. А тогда мы много общались на почве музыки. Екатеринбург, Челябинск, Питер. Музыка сильно влияла на наш социум, быт, была даже какая-то система, когда без денег можно было приехать через всю страну и тебя везде принимали, кормили, ты пел песни, это было легко и свободно. А Челябинск вообще, город, где нас крестили. Здесь состоялся наш первый концерт. Уже не помню, на каком это было заводе. В красном уголке и конечно нелегально. Руководство завода об этом не знало. Так что у меня особое отношение к этому городу.

Мы так беззаботно вели себя в молодые студенческие годы, что мне кажется, весь лимит беззаботности был исчерпан именно тогда.

В свое время я слушал разную музыку. Она оставляла во мне след. Но со временем, на каком то гармоническом уровне что-то изменилось во мне и я не могу слушать то, что когда-то любил. Но есть то, что по-прежнему неизменно, это Led Zeppelin и Beatles. А еще где-то какие-то вещи остаются на внутреннем плане восприятия из детства... Вот из таких ощущений: я маленький мальчик, Абхазия, море и голос Демис Руссоса. Такое уже живет в тебе...

Последнее время проникся хоровым пением. Человеческий голос - это самый сверхуникальный инструмент.

Мне очень нравится быть писателем. Удобно, не нужно никаких громоздких инструментов. Хотя никогда не писал. Но последние 10 лет записываю свои наблюдения. И вот однажды одно Екатеринбургское издательство захотело, чтоб я написал про то, как вышел в люди. И так это все быстро выпустили, что я очень впал в разочарование, отдав некоторые вещи недоделанными. Теперь я все обдумал и, как мне кажется, стал гораздо умнее. Решил, что нужно делать все не так, а обязательно отдавать в печать только совершенно готовые вещи. И с тех пор как я это решил, больше никто печататься не предлагал.

У меня было много кошек. Но знаете, такая странность... Я от них всегда плачу. Аллергия. И поэтому ощущаю перед ними какое-то особое чувство вины.

Раньше я хорохорился, любил зиму, говорил «Я сибиряк, родился в Красноярске», а сейчас, пожил в Питере и как-то сильно озяб и люблю лето. Это так, в Питере. Один мой знакомый обозначает две хороших погоды в Питере «грязь замерзла» и «грязь засохла».

Илья Валерьевич Кормильцев в данный момент ждет нас высоко отсюда. Поэтому мы можем только догадываться, кому посвящена эта песня (ред. «Я хочу быть с тобой»). Я ее посвящаю последнее время, не сочтите за фамильярность, господу Богу. Это всегда диалог с ним, тоска по нему, стремление и невозможность. А вообще сейчас можно по-человечьи, по-дружески посвятить ее самому Илье.

С Бодровым встречались раза четыре и говорили, как это ни странно, исключительно об истории архитектуры. Он как раз был озадачен написанием диссертации на эту тему, а я очень удивлен, встретить это в нем. Я уже был к тому времени, что называется, законченным архитектором, мы и поскорбили с ним на эту тему.

Так получилось, что я попал в фильм «Брат». Изначально туда многих приглашали. Должен был быть Шевчук, Гребенщиков, но все они отказались по каким-то причинам. Мы с Балабановым давно знали друг друга. Мы в Питере, как часть некой уральской диаспоры, оба из Ебурга. А они не знали тогда Балабанова вообще, а я знал и остался. После еще туда вошли Настя Полева и другие. Ну а фильм потом стал достаточно популярен, не сказать культовым. Ну, вот так. Дают - бери, а бьют - беги.

Довольно много в свое время накуролесили вместе с Юрием Шевчуком. Такого, что не вошло в историю... И слава богу. Весь мир знает, что Шевчук набил морду Киркорову, но мало кто знает, что было, когда мы поминали Башлачева и потом попали в общагу Свердловского университета... То, что мы вытворяли там, почище будет, чем какие-то вымышленные мордобития.

Несмотря на скромность и несклонность к общественной публичной жизни после громкого юбилейного тура с Юпитером по поводу 25-летия Нау я решил войти в этот акустический проект. Чтоб вот так просто пообщаться, открыться в чем-то. Решил, что такое послушничество может быть мне полезно. Хотя музыкант во все времена, если ему нужно что-то сказать, открыться перед людьми, делает это в песнях. И то, что при этом чувствует от зрителей и есть акт объединения человека и зрителя. Тогда происходит нечто мистическое и магическое. Тогда затаенная информация песен выходит наружу и случается что-то удивительное и необъяснимое. Я на себе чувствую, как это актуализируется. И вот это как раз более удивительно, чем то, что происходит сейчас, когда я просто говорю с вами.

Недавно специально много думал, какое самое выдающееся событие в моей жизни, чтобы отвечать на этот вопрос, не отшучиваясь, а серьезно без ерничества. И решил, что ничего такого особенного, под чем бы я мог поставить свое имя, в моей жизни не было... Наверно. Дети. Они лучше нас и не перестают нас радовать и удивлять.