Фильмография

Фильмография сценариста

↓ раскрыть

Глава I. Детство

Родился в 1945 году во время эвакуации в Свердловске.

Вместо кроватки - эмалированный таз.

С сосками в войну было плохо. Говорят, с упоением сосал хвост селедки. С детства ни в чем себе не отказывал.

Первые шесть месяцев прожил в Свердловске, потом собрал вещи и рванул в Ленинград. Навсегда.

Пятидесятые. На даче под Ленинградом двоюродный брат пяти лет усаживался в пыли на дороге. Набивал рот камушками и щебнем. Запивал фиолетовыми чернилами. В жизни не видел более счастливого фиолетового лица. Где брал чернила, - загадка.

Наказывали брата сурово. Плакал вместе с родителями. Через пару дней его находили в пыли на дороге, пирующего с чернилами, щебнем и девочками.

Шестидесятые. Живем в комуналке. Тридцать человек. Общая кухня. Два туалета. Один телефон. Нормально. Кто же знал, что ЖИТЬ МОЖНО ИНАЧЕ.

В третьем классе мальчик приглашает на день рождения. Комната,- накормили. Коридор, - поиграли.

Вижу там еще две двери.

-А кто там живет?

-Мы.

-Погоди. Мы вышли из этой комнаты. А кто здесь живет?

-Мы.

-А в этой комнате? (третья дверь)

-Мы.

Дома говорю маме с ужасом: «В классе учится ненормальный мальчик! Представляешь: три двери и он говорит, что везде живут они!»

Для нас тогда было: дверь-семья, дверь - семья!

Шестидесятые. Учусь в техникуме.

Набедокурил. Был вызван к директору. Инвалид войны, дядька с орденом на груди и вмятиной на лбу, приказал:

«Возьмешь дрова во дворе и отнесешь к «Титану».

Я вышел из кабинета и зарыдал. Техникум на проспекте «Обуховской обороны». Кинотеатр «Титан» на углу Невского и Литейного. Это километров пятнадцать пешком. Дело не в тяжести дров. Чем бессмысленней приказ, тем он унизительней!

Ребята, выяснив, куда я собрался с дровами, долго смеялись.

Потом объяснили: «титан» - это железная печь на первом этаже техникума. (Тогда было печное отопление.)

Прежде чем почувствовать себя униженным, убедись, что тебя унизили.

Глава II. Травмы

По рассеянности несколько раз мог расстаться с жизнью. Из-за той же несобранности не довел до конца.

Мне шесть лет. Комуналка, угол Загородного и Бородинской. Тридцать жильцов. Родители оставили меня у соседа дяди Кости. Моряк, он жил в тельняшке. Комнатка узкая. Я на диване читаю букварь. Дядя Костя ставит на табурет чайник с крутым кипятком. Я откладываю букварь, нагибаюсь за кубиком. Задеваю чайник. Из носика полился кипяток. Чайник пятилитровый. Мне повезло, - лилось гуманно из носика. Я завопил. Дядя Костя был ловкий матрос. Оттащил чайник, содрал с тельца одежду, растопил на мне кусок масла. Детская кожа вздулась гигантскими пузырями. Голова кружилась. Казалось, связка воздушных шаров поднимет меня к потолку.

До сих пор вижу в дверях любопытные лица соседей. Запомнил, где чья была голова.

Столько лет прошло, а следы на теле остались. По ним меня узнают читатели.

Глава III. Половое созревание

Я прошел через все. В том числе через это.

В пятнадцать лет занимался боксом. Тренировались в общежитии «Корабелки» у метро Автово.

Ринг в подвале. Из мужской раздевалки надо по коридору пройти мимо женской душевой. А как пройти мимо, когда тебе нет двадцати!?

Темная дверь душевой, продырявленная, как звездное небо. Завхоз, матерясь, раз в неделю менял у двери филенку. Наконец на болтах привернули металлический лист. На утро дверь была пробита поперек и вдоль, будто прошита автоматной очередью сексуального маньяка.

Одним глазком прикоснувшись к прекрасному, ребята врывались в спортзал разогретыми. На ринге дрались яростно до крови.

Тренер хвалил за спортивную злость. Но стоило выехать на соревнования, боксеры становились вялые, никакие. Не было стимула.

Тренер психовал, он никак не мог понять, почему мужской характер проявлялся только в подвале!

В институте знакомился с девушками нестандартно. Выбирал жертву. Месяц сверлил глазами. Когда высверливал насквозь, оставалась формальность. А ключевую фразу сплести талантливо нет проблем!

После месяца артподготовки подхожу к мирно пасущейся в вестибюле студентке и давлюсь фразой:

«Не хотите пойти на концерт органной музыки?!»

(Старо - индийское начало, ведет к победе в три хода!)

Бедняжка оглянулась по сторонам: «Вам кого?»

- Вас!

Судя по технике бега, у девушки был первый разряд.

Самое смешное: я сам в жизни не слушал органа, толком не представлял как он выглядит! Но был уверен: незнакомка все отдаст за органную музыку! Идиот!

Психиатр поставит диагноз: неадекватное восприятие жизни формирует душевнобольного. Либо творческую личность.

Все шло по плану. От глупости через идиотизм к профессии писателя. Ситуации, в которые попадал сдуру, оставалось грамотно записать.

Фраза «А не пора ли на концерт органной музыки?» в институте стала крылатой. Она служила приглашением дамы в постель.

1967 год. После институтских военных сборов добираемся на Север до Кандалакши. Там наш стройотряд. Мы решили поднять боевой дух товарищей. Ночью разлили по рукомойникам разноцветную тушь. Дальше утро, как обычно. Плеснув тушью в лицо, ребята топтались на поляне, пальцами разлепляя глаза. Увидев вокруг разноцветные рожи, начали дико смеяться. Каждый был уверен, что перемазались все, кроме него.

Не убили нас потому, что не смогли рано утром догнать.

Мой первый комический гег.

Глава IV. Восьмидесятые

Дом Актера на Невском. Я зав. творческим отделом. Уже потихоньку писал. Чудная женщина, Тамара Германовна, когда я делал задумчивое лицо, спрашивала: «Сенечка, вы сейчас думаете о делах Дома Актера или о своих?»

Будучи честным, сам попросился с должности зав. отделом.

Там же в Доме Актера работал ночным сторожем и вышибалой в ресторане. Вершина карьеры.

В Доме Актера узнал об особенности моего голоса.

Телефонный звонок. «Будьте добры Николая Петровича!»

-Вы не туда попали!

Пауза. Женский голос дрожит: «Не бросайте трубку! Умоляю, поговорите еще!»

Недавно на «Авторадио» в Москве опрос радиослушателей подтвердил: мой голос мужчин успокаивает, а женщин возбуждает. Хорошо, что не наоборот.

Первый в жизни гонорар пришел из Литературной газеты в 1971 году. 38 рублей 00 копеек. Через два года получил концертную ставку в Ленконцерте. Впервые вскарабкался на сцену, где и торчу тридцать лет!

Пришли в театр эстрады на Желябова смотреть как сдают на ставку. Кто-то не явился, и вдруг мне кричат: «Быстро на сцену! Читайте!»

А я в джинсах, на сцену неловко. За кулисами одолжили костюм. Брюки на два размера больше, чем я себе мог позволить.

Читая на сцене перед комиссией, думал только о том, как удержать на себе штаны! Придерживал локтем, от чего скособочило.

Сразу дали ставку девять пятьдесят вместо шести рублей.

Сказали: за актерское мастерство!

Зачастую нас ценят совсем не за то, на что мы рассчитываем.

С женой Ларисой знакомился трижды.

Семидесятые. ДК Ленсовета.

В фойе сидит девушка с лицом поразительной красоты. Но тут была козырная карта! Билет на «устный журнал», который я же и вел.

-Не хотите пойти?

-Хочу.

Больше я ее не видел.

Прошел год.

Захожу в «техноложку», в комитет комсомола. За пианино сидит девушка с лицом поразительной красоты и при этом лице еще Грига играет!

-Не хотите пойти в филармонию на фортепьянную музыку?

-Хочу.

Прошел год.

В незнакомой компании девушка с лицом поразительной красоты поет под гитару грудным волнующим голосом. Пока соображал, куда бы пригласить прекрасную незнакомку, Лариса сказала: «Неужели не помнишь, - мы знакомимся третий раз!»

Четвертого раза ждать не стали и поженились.

Живем вместе более тридцати лет. Срок достаточный, чтобы, если не возненавидеть друга друга, то во всяком случае надоесть!

Выручает склероз! Каждый день видя рядом женщину с лицом поразительной красоты, радуюсь, узнав, что она мне жена!

Чему мог научить сына человек, который ничего не умеет, только писать?

Хотя два писателя на одну семью многовато…

Силой усаживал шестилетнего Павла за печатную машинку:

- Сынок, придумывай, что хочешь, но полстранички в день будь любезен!

Мальчишка ерзал, болтал ногами, смотрел в потолок, но от того дети видят мир интересней, чем взрослые, получались иногда симпатичные зарисовки. А огромное количество орфографических ошибок любой текст делает смешным.

(Как можно в слове «все» сделать четыре ошибки!? Пожалуйста.

Он писал так « ФСЬЕО»! Писал, как слышал!)

А когда за машинкой становилось невмоготу, сын укладывался в пять минут.

- Папа, готово!

- Уже?!

Я брал листок и уходил в другую комнату, чтобы при нем не смеяться.

Наивные детские хитрости! Полстраницы машинописного текста выглядели так:

Скаска.

Из лесу вышел дрокоон. У него была четыресто пятьдесятят пять тысч зубов. Двести восмь ушов. А голов восемсот сорок тысч…»

И так далее. Не сказка, а бухгалтерский отчет. Зато числительными бумага заполняется быстро. И свободен!

Писатель из сына не получился, но тяга к творчеству всегда при нем. А это помогает в любом деле.

Родители, мучайте детей, они потом скажут спасибо!

Глава V. Собаки

Человеку всегда не хватает денег. И любви.

Природа смастерила собаку. Ее организм вырабатывает любовь.

Шерсть впитывает ваши неприятности.

Согласитесь, ни одна жена не встретит вас так, как собака!

Арто, большой королевский пудель, прожил с нами тринадцать лет. Мы его обожали… Собачья любовь выразительней человечьей. И смерть тоже. Потеряв многих близких, грех говорить, но собачий взгляд выворачивал душу. Пес до конца дней был уверен, что мы поможем ему. … Без собаки квартира стала большой и бессмысленной.

Через полгода появился крохотный Брюс. Тоже королевский. Черный. Естественно, пудель.

Долго сравнивали Брюса с Арто. Он жался по углам, чувствовал, что чужой. Через полгода все встало на место.

Брюс красавец, это говорим не мы, а каждый прохожий. Бомжи крестятся «Фу ты, красотища какая»!

У Брюса королевская стать. Всегда аккуратно подстрижен. Гарцует как маленький пони.

Аристократ. Арто сжирал миску в секунду. Брюс как в ресторане, сложив лапы, ждет, когда блюдо будет готово. Мы живем дольше, потому что собаки наши живут меньше.

Глава VI. Что было, то было…

Восьмидесятые. Эстрадная программа «ШОУ-01».

Советская власть уже скрипела от немощи. Сатирики все смелей намекали на отдельные недостатки. Истинные ценители подтекстов кончали прямо в зрительном зале.

И вдруг хулиганская программа - розыгрыш.

Нас было много. Альтов, Арлазоров, Биллевич, Николенко, Городинский.

С нами ездили молодые «Лицедеи». Из-за кулис все смотрели, как Полунин делает «Асисяй» с телефонами! Каждый раз по-новому! Большой артист!

Леня Якубович выходил на сцену и еще никто не знал, что это любимец России Леонид Аркадьевич!

«ШОУ-01» было смешным, но не пошлым! По сегодняшним меркам редкое сочетание!

Это была эстрада, которой я не стыжусь.

Восьмидесятые. Популярнейший в то время Геннадий Хазанов брал иногда на гастроли авторов.

Город Кременчуг. Вечером на свет столичных звезд слетались местные девушки. У меня в номере краснеет блондинка. Вид такой, - «Только тронь! Милицию вызову!» Хотя за этим вроде бы и пришла…

Я не трогаю. Молчу. Ошарашенная неожиданной тактикой девушка заговорила сама. Я слушаю. Часа четыре без перерыва. Наверно, ее выслушали первый раз в жизни. Теперь я знал о ней все. Назавтра было такое усталое лицо, - решили: самая бурная ночь прошла у меня. На следующий вечер после концерта эта девушка позвонила и пригласила к себе в номер. Вхожу. Застеленная кровать. Столик. Бутылка водки, восемь сарделек, горчица, хлеб.

Гасит свет: «Делай со мной все что хочешь!»

До отъезда в аэропорт оставалось пять минут. Я попрощался.

Она заплакала.

Выслушай женщину и она твоя! Хочешь ты того или нет.

Глава VII. Райкин

Мне повезло, успел встретиться с великим актером двадцатого века. В преклонном возрасте он играл мой спектакль «Мир дому твоему». Мгновения волшебства помню.

Гастроли театра в Венгрии. Идем по улице. Райкин, его дочь Катя и я. Райкин одет как всегда безукоризненно, но шел шаркающей стариковской походкой, уронив плечи, прикрыв глаза.

Катя сказала:

-Папа! Ты же не старый мужчина! Женщины смотрят!

Аркадий Исаакович вскинул седую голову, зажег глаза и стремительной походкой легко оторвался от нас. Плащ, кашне, шляпа. Женщины оборачивались. Райкин на сколько хотел, на столько и выглядел.

В 1994 году Семен Альтов стал лауреатом международного фестиваля сатиры и юмора "Золотой Остап", получив позолоченную статуэтку вслед за Сергеем Довлатовым и Михаилом Жванецким.

В 1999 году, когда В. Путин был еще премьером, я участвовал в праздновании Дня милиции в московском ГЦКЗ "Россия". Из Питера я был один. После концерта все отправились на банкет. Естественно, все москвичи - вокруг Путина: шорох, шум, улыбки, смех. Я - в сторонке, как воспитанный, интеллигентный, поэтому никому не нужный человек. Стоял один и медленно пил водку. Когда Путин уходил, он увидел меня и подошел. При всех мы поздоровались, расцеловались. И он ушел. После этого вся московская тусовка... Вы догадываетесь? Все бросились ко мне целоваться. Они решили, что власть передается через поцелуй.

Глава VIII. 2003 год

Три года ремонта на Васильевском. Три года Лариса ежедневно боролась с советской властью в отдельно взятой квартире. Жена максималистка. Она не учла: ремонтом в нашей стране сегодня могут заниматься только хорошо вооруженные люди! Под дулом пистолета, возможно, будут работать на совесть даже те, у кого ее нет.

Лариса рыдала ночами, а утром снова просила переделать стену, потому что угол комнаты должен быть прямой! То есть девяносто градусов!

Рабочие не могли понять, чего она от них хочет? Аккуратненько, ровненько! Ну не девяносто, но восемьдесят пять-восемьдесят шесть всяко!

Нет, ей подавай девяносто! «Хозяюшка, вы уж совсем!»

Лариса до сих пор не понимает: в России восемьдесят пять градусов, - это наш родной прямой угол!

↑ свернуть