Френк Оуэн Гери родился 28 февраля 1929 года в Торонто, хотя живет в Штатах. Закончил университет в Лос-Анжелесе и Гарвардскую высшую школу дизайна. После университета Гери работает в Лос-Анжелесе в мастерской В. Груэна, X. Сасаки и У. Перейры, а в 1962 году открывает собственную мастерскую Frank Gehry Associates. Рассуждая о становлении аристократичного и эпатажного главы калифорнийской школы деконструктивизма, одни говорят о роли "города ангелов", словно выпадающего из хода истории, в том числе американской, своим стремлением достичь всего, сразу и сейчас. Другие подчеркивают значение атмосферы swinging sixstens - свингующих шестидесятых, авангардных, рок-н-ролльных, техницистских и чуточку буржуазных. Для большинства современников Гери шестидесятые пришли и ушли, так и оставшись модой. В нем они не только остались, но и, так сказать, проросли. Как вверх, в современность, так и в прошлое.
Дружба с художниками, создающими поп-арт, - Бобом Раушенбергом, Класом Ольденбургом, Джаспером Джонсом, - дала Френку Гери новую эстетическую палитру, свободную от штампов классицизма и рационализма. Гери создает коллажи из ненужных строительных материалов и архитектуру, стилистически близкую к ним, в частности, собственный дом в Санта-Монике (1978), за возведение которого с ним хотели судиться соседи - владельцы респектабельных вилл.
"Пещера" из розовых пластин асбеста, шифера и проволочной сетки производит впечатление нестабильности и самодельности, можно сказать, непрофессионализма, нарушая все возможные законы, от тяготения до гармонии. Вместе с тем она вполне созвучна фрагментированному пространству современного города и ей не откажешь в живописности. Авангард шестидесятых очень похож на русский авангард 1920-х своей приверженностью к чистым художественным жестам даже в тех условиях, когда средства реализации почти отсутствуют.
Конструктивизм ориентирован на реальность, авангард устремлен в будущее: первый создает объем, второй оперирует временем. Архитектура для Гери - это искусство и процесс, стоящие за пределами идеологии или социальных программ. Отсюда решительное неприятие "стеклянных коробочек" предшествующих десятилетий, равно как и устойчивая неприязнь к постмодернизму. К началу 1980-х, по мере того как формировалось его собственное видение архитектурных форм, Гери на время отходит от частной практики, создает функциональную скульптуру и мебель из гофрокартона, поражающую своей тектоничностью.
Он вообще часто подчеркивал свою инородность архитектуре, незаинтересованность ею. Ему важнее не буква, но дух - вечно изменяющийся, не стоящий на месте. Прохождение, проживание, осмысление и переосмысление делают архитектуру архитектурой. Гери создает, коротко отмахиваясь от упреков в сходстве некоторых решений. Его метод называется деконструкция, и речь идет прежде всего о разрыве привычных связей между объектом и смыслом, назначением и значением, зданием и его контекстом. Порвать и связать воедино новой связью. Так происходит музеями и частными домами, лабораториями и спортивными комплексами. Трудно определить с ходу, городская ли это романтика или урбанистическое изживание себя. Подсказку можно найти в великолепной отделке, непередаваемом узоре конструкций, диковинных плоскостях. Любое здание Гери - это событие и процесс.
Признание "Я - архитектор" прозвучало в 1972 году, как раз после трех месяцев удачной торговли картонными стульями, производство которых обходилось в семь долларов, а цена составляла семьсот тридцать, что в семьдесят втором было немалыми деньгами. "Я решил, что буду архитектором, а не дизайнером мебели. Я не пойду дальше по этому пути", - заявил тогда Гери, но время от времени возвращался к созданию предметов, позволяющих представить архитектурные идеи, так сказать, в овеществленном виде. (То же можно сказать о стульях Чарльза Рени Макинтоша или Вальтера Гропиуса). Гери словно специально решает работать с "тяжелым" материалом, ставшим синонимом дешевизны и неряшливости.
Секрет эстетической "трансмутации", на первый взгляд, прост, ведь от наброска до воплощения - только шаг. Гофрированная бумага кресел и стульев выглядит неожиданно, почти вызывающе, приобретает неповторимый шарм, притом как будто бы вполне естественно. На самом деле, формы тщательно спланированы и отточены, а их относительная субтильность является результатом специальной обработки картона. Реклама тех лет изображала отнюдь не худосочного автора сидящим на своей продукции. С другой стороны, материал обработан, но не облагорожен и предстает во всей своей полноте и фактурности. Автор стремится к добровольной самоизоляции, давая проговориться форме.
Френк Оуэн Гери родился 28 февраля 1929 года в Торонто, хотя живет в Штатах. Закончил университет в Лос-Анжелесе и Гарвардскую высшую школу дизайна. После университета Гери работает в Лос-Анжелесе в мастерской В. Груэна, X. Сасаки и У. Перейры, а в 1962 году открывает собственную мастерскую Frank Gehry Associates. Рассуждая о становлении аристократичного и эпатажного главы калифорнийской школы деконструктивизма, одни говорят о роли "города ангелов", словно выпадающего из хода истории, в том числе американской, своим стремлением достичь всего, сразу и сейчас. Другие подчеркивают значение атмосферы swinging sixstens - свингующих шестидесятых, авангардных, рок-н-ролльных, техницистских и чуточку буржуазных. Для большинства современников Гери шестидесятые пришли и ушли, так и оставшись модой. В нем они не только остались, но и, так сказать, проросли. Как вверх, в современность, так и в прошлое.
Дружба с художниками, создающими поп-арт, - Бобом Раушенбергом, Класом Ольденбургом, Джаспером Джонсом, - дала Френку Гери новую эстетическую палитру, свободную от штампов классицизма и рационализма. Гери создает коллажи из ненужных строительных материалов и архитектуру, стилистически близкую к ним, в частности, собственный дом в Санта-Монике (1978), за возведение которого с ним хотели судиться соседи - владельцы респектабельных вилл.
"Пещера" из розовых пластин асбеста, шифера и проволочной сетки производит впечатление нестабильности и самодельности, можно сказать, непрофессионализма, нарушая все возможные законы, от тяготения до гармонии. Вместе с тем она вполне созвучна фрагментированному пространству современного города и ей не откажешь в живописности. Авангард шестидесятых очень похож на русский авангард 1920-х своей приверженностью к чистым художественным жестам даже в тех условиях, когда средства реализации почти отсутствуют.
Конструктивизм ориентирован на реальность, авангард устремлен в будущее: первый создает объем, второй оперирует временем. Архитектура для Гери - это искусство и процесс, стоящие за пределами идеологии или социальных программ. Отсюда решительное неприятие "стеклянных коробочек" предшествующих десятилетий, равно как и устойчивая неприязнь к постмодернизму. К началу 1980-х, по мере того как формировалось его собственное видение архитектурных форм, Гери на время отходит от частной практики, создает функциональную скульптуру и мебель из гофрокартона, поражающую своей тектоничностью.
Он вообще часто подчеркивал свою инородность архитектуре, незаинтересованность ею. Ему важнее не буква, но дух - вечно изменяющийся, не стоящий на месте. Прохождение, проживание, осмысление и переосмысление делают архитектуру архитектурой. Гери создает, коротко отмахиваясь от упреков в сходстве некоторых решений. Его метод называется деконструкция, и речь идет прежде всего о разрыве привычных связей между объектом и смыслом, назначением и значением, зданием и его контекстом. Порвать и связать воедино новой связью. Так происходит музеями и частными домами, лабораториями и спортивными комплексами. Трудно определить с ходу, городская ли это романтика или урбанистическое изживание себя. Подсказку можно найти в великолепной отделке, непередаваемом узоре конструкций, диковинных плоскостях. Любое здание Гери - это событие и процесс.
Признание "Я - архитектор" прозвучало в 1972 году, как раз после трех месяцев удачной торговли картонными стульями, производство которых обходилось в семь долларов, а цена составляла семьсот тридцать, что в семьдесят втором было немалыми деньгами. "Я решил, что буду архитектором, а не дизайнером мебели. Я не пойду дальше по этому пути", - заявил тогда Гери, но время от времени возвращался к созданию предметов, позволяющих представить архитектурные идеи, так сказать, в овеществленном виде. (То же можно сказать о стульях Чарльза Рени Макинтоша или Вальтера Гропиуса). Гери словно специально решает работать с "тяжелым" материалом, ставшим синонимом дешевизны и неряшливости.
Секрет эстетической "трансмутации", на первый взгляд, прост, ведь от наброска до воплощения - только шаг. Гофрированная бумага кресел и стульев выглядит неожиданно, почти вызывающе, приобретает неповторимый шарм, притом как будто бы вполне естественно. На самом деле, формы тщательно спланированы и отточены, а их относительная субтильность является результатом специальной обработки картона. Реклама тех лет изображала отнюдь не худосочного автора сидящим на своей продукции. С другой стороны, материал обработан, но не облагорожен и предстает во всей своей полноте и фактурности. Автор стремится к добровольной самоизоляции, давая проговориться форме.
Еще одна линия, сближающая его архитектуру с искусством, возникает в связи подчеркнутой непрагматичностью в отношении денег. В семидесятых - восьмидесятых Гери охотно брался за малобюджетные проекты, словно специально создавая себе условия, активизирующие интуицию и фантазию. Дом Вагнера выполнен из уже использованных материалов, дом Нортона, слегка похожий на птичье гнездо, - из дерева и металлических конструкций, Музей авиации в Калифорнии (1982 - 1984) построен по заказу штата в условиях, когда для отделки интерьера не было даже предусмотрено отдельного бюджета.
В поражающих воображение сооружениях Гери добивается исключительной выразительности как художник-скульптор. При этом он остается архитектором, тщательно организовывая пространство и решая все функциональные проблемы сооружения. Фрэнк Гери - это архитектор, который показал нам, что функция современного общественного здания не только полезная площадь, удобство связей и освещенность, но и его образная сущность.
В 1989 году Фрэнк Гери стал лауреатом Прицкеровской премии, кроме того, он обладатель премии Вольфов (международная премия, отмечающая высшие достижения в различных областях человеческой деятельности, 1992), Praemium Imperiale (премия японского императора в области искусств, 1992), золотой медали Британского королевского института архитекторов (1992), премии Генри Тернера (2007) и еще десятка наград и призов.
Официальные
Instagram
Facebook
Twitter
YouTube
LiveJournal
ВКонтакте
Одноклассники
