Анатолий Федорович Кони занимает особое место среди русских прогрессивных юристов и видных деятелей культуры России второй половины XIX и начала XX в. Свой путь в обществе он начал как деятель «эпохи реформ» 60-х годов XIX в. и завершил в годы Советской власти. Он пережил три революции, был современником пяти войн – крымской, русско-турецкой, русско-японской и первой мировой и гражданской войны.

Родился А. Ф. Кони 28 января 1844 года в Петербурге. Его отец – Федор Алексеевич Кони – известный водевилист и театральный критик, редактор-издатель литературный газеты (1840 – 1841 гг.), а затем журнала «Пантеон», в котором сотрудничали Некрасов, Григорович, Полонский, Мей. Мать А. Ф. Кони - Ирина Семеновна Кони (Юрьева), актриса и писательница (свои литературные произведения она подписывала фамилией Юрьева), - выступала на сцене под фамилией «Сандунова». В доме родителей часто бывали литераторы и мастера сцены. Федор Алексеевич Кони был широко образованный человек, свободно говорил на пяти иностранных языках. Мать пользовалась большим успехом и уважением в театральной среде. Такое окружение способствовало формированию нравственных идеалов юного А. Ф. Кони.

Крестным отцом Анатолия Кони был известный писатель, первый русский исторический романист И. И. Лажечников, автор романов «Последний Новик», «Ледяной дом» и др. И. И. Лажечников был лично знаком с А. С. Пушкиным, который приветствовал его литературную деятельность. Впоследствии Кони с теплотой вспоминал старого романиста, который был как бы связующим звеном между Пушкиным и современниками Анатолия Федоровича.

Начальное образование Анатолий Кони получил в доме родителей. И мать, и отец, воспитывая детей, требовательно относились к ним, прививали им уважение к самостоятельному труду, почтение к старшим. Вспоминая годы детства, А. Ф. Кони приводит такой эпизод : «Жил у нас лакей Фока. Человек огромного роста. Он меня любил чрезвычайно и в свободные минуты объяснял мне по-своему законы физики и механики, стараясь подтвердить свои слова опытами, всегда, впрочем, неудачными. Не могу припомнить, по какому случаю мне показалось, что он меня обидел, и я, в пылу гнева, назвал его дураком. Это услышал отец из своего кабинета и, выйдя, больно наказал меня и, позвав затем Фоку, приказал мне стать перед ним на колени и просить прощения. Когда я это исполнил, Фока не выдержал, тоже упал передо мною на колени, мы оба обнялись и оба зарыдали на весь дом».

Увлекаясь учением немецкого философа Канта, Федор Алексеевич Кони и в воспитании сыновей следовал кантовскому правилу : человек должен пройти четыре ступени воспитания – обрести дисциплину ; получить навыки труда ; научиться вести себя ; стать морально устойчивым. Все это прививалось юноше. Домашние занятия с детьми проводились под руководством учителей в строго установленные дни и часы.

С 1855 по 1858 годы А. Кони учился в немецкой школе при церкви Святой Анны на Кирочной улице, а затем перешел в 4-ый класс второй (впоследствии Александровской) гимназии, на Казанской улице. С 1858 по 1861 годы по решению Совета гимназии Кони были вручены 7 похвальных свидетельств – «Грамот первого достоинства».

В мае 1861 года Кони и четверо его товарищей (Кобылкин, Лукин, Сигель и Штюрмер) решились выйти из шестого класса гимназии прямо в Университет, который давно манил их своими лекциями, доступными тогда почти для всех. Для того, чтобы раньше времени поступить в Университет, нужно было держать экзамен в особой испытательной комиссии в качестве лица, получившего домашнее воспитание. Комиссия заседала с 19 по 26 мая, и в течение этих семи дней нужно было выдержать экзамены по всем предметам гимназического курса. Державших экзамены было около 200 человек. Вторая гимназия, в которой учился Кони, считалась по преимуществу математической. «Я много занимался математикой и уверил себя, что люблю ее, смешивая трудолюбие со способностью». Вступительные экзамены для Кони проходили успешно, и на одном из них произошел случай комического характера. Вот как о нем вспоминает сам А. Ф. Кони : «Я был очень моложав, имея на вид не более 14 лет, был сухощав и маленького роста, так что обращал на себя общее внимание собравшихся на экзамен своим почти детским видом. Знаменитый профессор и академик Сомов, вслушавшись в мои ответы на экзамене, предложил мне несколько вопросов вне программы, на которые мне удалось ответить довольно удовлетворительно. Сомов почему-то пришел в великий восторг и, сказав мне : «Нет, вас надо показать ректору», - подошел ко мне сзади, крепко охватил меня руками за локти и , подняв на воздух, воскликнул : «Я вас снесу !». Это мне - будущему студенту – показалось чрезвычайно неуместным, и, увидев мое обиженное лицо, он оставил меня в покое». По итогам экзаменов Анатолий Федорович Кони, ставший впоследствии известным судебным деятелем, сенатором и членом Государственного совета, блестящим оратором, крупным литератором, почетным академиком, был зачислен студентом на математический факультет по чисто математическому разряду.

В декабре 1861 года Петербургский университет был закрыт на неопределенное время вследствие студенческих волнений. Заниматься математикой на дому было крайне трудно, и Кони стал подумывать о переходе на другой факультет. «Случайная встреча решила мою судьбу. В одном знакомом семействе я провел вечер с двумя образованными юристами, служившими по Министерству внутренних дел. Это были – Виктор Яковлевич Фукс и Петр Иванович Капнист. Их удивило, что «в наше время, когда… в воздухе носилась судебная реформа», - я избрал математический факультет. На мой пренебрежительный отзыв о судебной деятельности, почерпнутый из впечатлений отца и высказанной с юношеской самоуверенностью, они оба стали доказывать мне, что я понятия не имею о юриспруденции и ее житейском применении, и очень красноречиво развивать то, что и я теперь повторял бы на их тогдашнем месте… Эта встреча, глубоко засевшая в мою душу, заставила меня усомниться в правильности мнения моего отца и решиться самому ознакомиться с какой-либо юридической книгой». Книга, купленная в маленькой книжной лавке Попова на Невском «Русское гражданское право» известного профессора Д. И. Мейера «решила судьбу моих дальнейших занятий». И когда летом 1862 года Министерством народного просвещения было объявлено, что Петербургский университет не будет открыт и в следующие учебные годы, Кони, не желая терять, по меньшей мере, два года учебных занятий, решился поступить в другой университет, и выбор его остановился на Московском.

В августе 1862 года А. Ф. Кони записался в число студентов второго курса юридического факультета Московского университета. Ревностное отношение к учебе в Университете и всестороннему изучению новейших течений в праве, философии, литературе, искусстве сделало каждый день студента-юриста до предела напряженным. Его интересовало все : содержание и значимость учебного материала, методика лекций, а главное – философская направленность как лекций, так и лекторов. «Самым выдающимся профессором на юридическом факультете» Кони называл Никиту Ивановича Крылова, читавшего историю и догму римского права, а воспоминания о нем считал ничем неизгладимыми. Вот как описывает Кони выпускной экзамен, который принимал Н. И. Крылов : «…когда я ответил удовлетворительно на взятый билет, он сказал, обращаясь к разношерстной аудитории : «Вот, господа, я экзаменовал вчера Шайкевича ; чудесно знает римское право, так знает, что комар носу не подточит. Спрашиваю : «А кто у вас еще так знает?» - Отвечают : «Кони, вероятно, так же знает». А вот он и сам Кони. Хорошо, правильно, а для Кони, о котором так говорят товарищи, мало. Возьмите еще билет. Можете без приготовления? а?» Но лишь только я начал (билет был о догме и о процессе) : «Право мыслится в состоянии покоя и движения», как он перебил меня и, обратясь к аудитории, воскликнул : «Гм! мыслится! какое хорошее слово… мыслится!.. Как оно вам пришло?» – «Да, кажется, Никита Иванович, это ваше выражение». – «Никогда не говорил, никогда!.. а теперь буду… Мыслится… Очень хорошо!» – и поставил мне 5…».

В 1865 году Анатолий Федорович Кони окончил Юридический факультет Московского университета со степенью кандидата прав. Диссертацию его «О праве необходимой обороны», по словам самого Кони «постигла, однако, своеобразная судьба».

В мае 1866 г. «рассуждение студента Анатолия Кони «О праве необходимой обороны» появилось в первом томе приложения к № 8 «Московских Университетских известий». Следует упомянуть, что незадолго перед тем, случилось событие, имевшее неизмеримое значение - 4 апреля 1866 года было совершено покушение Каракозова на Александра II. Это стало поворотным пунктом в истории русской жизни. За каракозовским выстрелом последовала яростная реакция, которая отразилась и на печати. На фоне этих событий и была опубликована работа Кони, которая стала первым на русском языке и до 90-х годов единственным историко-критическим и догматическим изложением учения о необходимой обороне. Однако, эта чисто научная работа привлекла к себе пристальное внимание деятелей цензурного ведомства. Молодой автор был обвинен в «одобрении и оправдании действий, запрещенных законами». И Анатолий Федорович Кони едва не оказался на скамье подсудимых.

После окончания Московского университета А. Ф. Кони вернулся в Петербург и поступил на службу в преобразованный тогда государственный контроль, откуда вскоре перешел для особых работ по юридической части в распоряжение военного министра Милютина. Но уже назрела пора судебной реформы, должны были быть открыты в столице новые судебные установления. В начале 1867 года он вновь переезжает в Москву, получив назначение на должность секретаря прокурора судебной палаты Ровинского, а через несколько месяцев Кони был назначен одним из трех товарищей прокурора сначала сумского, а затем харьковского окружного суда. Здесь он пробыл три года, успев приобрести славу хорошего оратора.

В 1871 году Кони перешел на должность прокурора окружного суда в Петербурге и занимал ее в течении пяти лет. В этом же году был произведен в чин коллежского асессора. Выступая лично по громким делам, в которых его противниками были лучшие представители столичной адвокатуры, Кони быстро приобрел известность талантливого обвинителя и выдающегося судебного деятеля. Вскоре он стал председателем петербургского окружного суда.

В 1878 году А. Ф. Кони председательствовал в судебном заседании по делу Веры Засулич, совершившей 24 января террористический акт, направленный против генерала Трепова, одного из самых видных деятелей царской полиции. Кони тщательно изучил все материалы дела применительно к тем вопросам, которые были поставлены перед присяжными. В своем резюме он не толкал присяжных в ту или иную сторону, а только освещал перед ними тот логический путь, который они должны пройти. Он как бы перебирал перед ними цепь логических звеньев, которую им предстоит замкнуть, испытывая прочность каждого звена, и, опасаясь, чтобы ни одно из них не было пропущено ими. Его резюме было настолько блестящим, что по делу Веры Засулич присяжные заседатели вынесли оправдательный вердикт.

Если работа в прокуратуре и выступления в качестве обвинителя принесли А. Ф. Кони всероссийскую известность, то после дела о покушении на Трепова имя его прозвучало на весь мир. Как известно, дело Веры Засулич стоило Кони вынужденного перерыва в любимой работе в уголовном суде : он, выдающийся криминалист, был переведен в гражданский департамент судебной палаты.

В 1884 году министр юстиции Набоков предложил Анатолию Федоровичу место обер-прокурора уголовного кассационного департамента Сената, и только в 1885 году назначение состоялось.

В 1900 году Кони оставил судебную деятельность и указом императора Николая II был переведен в общее собрание Первого департамента Сената в качестве присутствующего сенатора. В этом же году его постигло несчастье : в сентябре при крушении поезда на Сестрорецкой дороге он получил травму, следствием которой была трехмесячная болезнь и непоправимая хромота. С тех пор он стал ходить только с палочкой и говорил в шутку : «У меня одна нога стала короче другой, следовательно, теперь я буду со всеми на короткой ноге».

В июле 1906 года Столыпин делает предложение Кони войти в состав правительства, образуемого им после роспуска Думы, в качестве министра юстиции. Три дня Анатолия Федоровича уговаривали занять этот пост, но он, сославшись на нездоровье, категорически отказался. Вспоминая события тех дней, Кони пишет: «За завтраком я не мог ничего есть (что продолжалось уже третий день) и был крайне неприятно поражен той легковесностью, с которой мои собеседники (Гейден и Гучков) говорили о важнейших вопросах нашей будущей деятельности, отделываясь шуточками на мои возражения… Проводив их, я дал себе час на окончательное размышление и до боли ясно почувствовал, что никогда, ни при каких условиях не могу принять место министра юстиции и переселиться в квартиру старого Бироновского дома, которая внушала мне безотчетное отвращение».

С 1907 года А. Ф. Кони состоит членом преобразованного Государственного Совета. Еще задолго до этого ему пришлось стать участником большой законодательной работы, задуманной министром юстиции Н. В. Муравьевым. В качестве члена «муравьевской» комиссии для пересмотра законоположений по судебной части, или, как любил называть ее Кони, комиссии «об упразднении Судебных Уставов», - он, как верный паладин Судебных Уставов, горячо отстаивал их от предпринятого против них похода. Речи, произнесенные им на заседаниях особого совещания, представляют собой одни из наиболее содержательных страниц в русской литературе о суде присяжных.

С преобразованием Государственного Совета, согласно новым основным законам, Кони вступил окончательно на законодательное поприще. Особенно охотно он выступал по вопросам, от решения которых зависела правильная постановка правосудия. 1 января 1910 года Кони был присвоен чин действительного тайного советника.

В 1912 – 1913 годах Кони несколько раз выступал в Государственном Совете по важным законопроектам, касающимся наследственных прав женщин, и решительно отметал возражения против принятия этих законопроектов.

В годы войны (1914 – 1917 гг.) А. Ф. Кони возглавлял ряд комитетов Государственного Совета о жертвах войны и прилагал немало усилий для оказания помощи лицам, ставших инвалидами, а также принимал активное участие в работе различных комиссий : о денежных средствах, об организации помощи беженцам и др. Все это делалось при крайне плохом состоянии здоровья.

После февральской революции 1917 года деятельность Государственного Совета практически прекратилась. 5 мая этого же года по указу Временного правительства А. Ф. Кони назначается первоприсутствующим (председательствующим) в уголовно-кассационном департаменте Сената. 30 мая он был назначен также первоприсутствующим в общем собрании кассационных департаментов Сената.

Несмотря на то, что каждая из занимаемых Анатолием Федоровичем должностей требовала огромного труда, Кони всегда находил время для преподавательской и научной деятельности. С 1876 по 1889 годы он читал лекции в Императорском училище правоведения, а с 1901 по 1912 годы – в Александровском лицее по уголовному судопроизводству, с особой разработкой вопросов судебной этики.

В семидесятых годах А. Ф. Кони был одним из учредителей Юридического Общества при Петербургском университете. Устав общества был учрежден 22 января 1877 года, и на следующий день на организационном собрании Кони избрали заместителем председателя уголовного отделения. Авторитет Юридического Общества рос очень быстро, а это вскоре же после создания вывело его на позиции передового научного учреждения России в области государственного порядка и права. Научные труды членов общества сначала печатались в различных специальных изданиях, а затем стали выпускаться самим обществом в форме ученых записок – «Труды Юридического общества при Петербургском университете». Анатолий Федорович очень дорожил возможностью представлять свои работы по вопросам права, до их опубликования, на обсуждение ученых и широкой юридической общественности, объединившейся вокруг Юридического общества. В докладах, с которыми Кони там выступал, он оттачивал теоретические концепции, прежде чем дать им жизнь в своих трудах. Там происходило, по словам Кони, «слияние научных начал с житейским опытом». Вот темы некоторых докладов, с которыми Кони выступал: «О деятельности суда присяжных по преступлениям против устава о паспортах»; «Об условии публичности заседаний уголовного и гражданского судов»; «О задачах русского судебно-медицинского законодательства»; «О врачебной тайне»…

Октябрьская революция пресекла деятельность очень многих из тех, кто до революции занимал одинаковое с Анатолием Федоровичем положение. Но не таков Кони : устраненный с судебного поприща, он перенес свою деятельность в другую область – область преподавания, и отдался этой деятельности с молодым увлечением. Он пишет письмо А. В. Луначарскому, с просьбой посетить его, так как он болен и придти сам не может и при встрече предлагает свои услуги для чтения лекций и воспоминаний, которыми так богата его память. В ноябре 1918 года А. Ф. Кони преступает к чтению лекций в Петроградском университете. “Господину Ректору Петроградского университета. 28 ноября 1918 г. Имею честью представить, что Юридический факультет в заседании 25 ноября с. г. единогласно постановил пригласить почетных членов Университета А. Ф. Кони и Н. С. Таганцева войти в состав преподавателей”. И вот он снова с увлечением занят любимым делом. «Трудно предугадывать будущее, но профессура так меня захватила, что я даже не хотел бы вернуться в судебную деятельность» (из письма Н. Н. Полянскому 16 сентября 1919 года). Объем педагогической деятельности возрастал. За 1917 – 1920 годы А. Ф. Кони прочел около тысячи публичных лекций в различных петербургских учебных заведениях : Петроградском университете, Институте живого слова, Железнодорожном университете и др. И это несмотря на его возраст и состояние здоровья. В письме к И. Д. Сытину он писал : «От прежних званий не осталось ничего, а профессура, когда-то утраченная, казалось, навсегда, вернулась в изобилии».

Особое место в жизни А. Ф. Кони занимает его литературная деятельность. Пушкин и Лермонтов, Толстой и Короленко, Гааз и Ровинский, Кавелин и Милютин, Витте и Шувалов – язык Кони в очерках и воспоминаниях о них обретает особую вдохновенную выразительность. Его характеристики напоминают не столько портреты, сколько высеченные мастерскою рукой и воздвигнутые на пьедестал надгробные памятники: в них нет игры света и теней (последних автор обычно избегает), но зато есть выпуклость контуров, нет живости и разнообразия красок, зато есть четкость строгих линий. В письме к своему приятелю профессору А. И. Садову в июле 1922 году Кони писал: «…Моя вина единственно в том, что я писал всегда л ю б я того, о ком писал, находя, что нужно изображать не преходящие и случайные недостатки человека, а то прочное, глубоко человеческое, что в нем проявлялось или таилось. Теперь смотрят на задачу биографа иначе, откапывая, с заднего крыльца, всякую житейскую слабость или недостаток и смешивая частную жизнь человека с его общественной, научной и литературной деятельностью…»

В 1921 году выходит в свет небольшая, но весьма содержательная «Автобиография». В 1922 году публикуется третий том книги «На жизненном пути», в 1923 году - четвертый том, также Кони готовит к изданию и пятый том своих мемуаров. В это же время Анатолий Федорович восстанавливает и продолжает свою переписку и личные контакты со многими деятелями русской культуры – К. Станиславским, В. Короленко, А. Бахрушимым, М. Ермоловой и многими другими.

В январе 1924 года Академия Наук торжественным заседанием отметила 80-летие А. Ф. Кони. В ознаменование этого события был издан юбилейный сборник. На его страницах от лица Ленинградского университета А. Ф. Кони приветствовал профессор М. Я. Пергамент. Перешагнув в девятый десяток, Анатолий Федорович неустанно продолжал литературную и просвещенческую деятельность.

«Я прожил жизнь так, что мне не за что краснеть. Я любил свой народ, свою страну, служил им, как мог и умел. Я не боюсь смерти. Я много боролся за свой народ, за то, во что верил», - писал А. Ф. Кони, когда ему было 82 года. Следующей весной 1927 года, читая лекцию в холодной, неотапливаемой аудитории, Кони простудился и заболел воспалением легких. Вылечить его уже не смогли. 17 сентября 1927 года Анатолия Федоровича не стало.